Никогда ещё на моей памяти фраза «Ich habe keine Zeit!» не звучала так страстно!
Это ж как надо было гнаться за «своей судьбой»
Где можно поорать по поводу отсылок к Кингсмену?!
«Отрасти хребет, Соло. Мы тут не мужскими костюмами торгуем».
Посмотрела в плохом и в хорошем качестве. Товарищам символистам из начала XX века пламенный привет. По итогам лично для меня Кингсмен (вопреки изобилию откровенно кровавых сцен) суммарно выглядит более позитивным, чем АНКЛ. Соблазн провести параллели был слишком велик! Я не устояла!
Об эмоциональной составляющейЭггси юн и несостоятелен — он накидывает петлю эмоциональной связи на шею Галахада, и тот не смеет ему отказать ибо долг.
Наполеон, Илья и Габи — три отдельных, самодостаточных и взрослых человека. Связи между ними есть, но эти связи работают только в этих условиях и в этом контексте.
О визуальном ряде и цветовом решении+++Эггси существует в мире приглушённых оттенков, серый цвет довлеет над остальными цветовыми пятнами. Предметы одежды и сопутствующая фурнитура мягкая, обтекаемая, без углов. В противовес ему Галахад присутствует в кадре в тёмных классических костюмах, сдержанного вида и угловатыми жёсткими линиями.
Дом Галахада решён в одном из направлений английского стиля: приятная наполненность интерьера различными деталями и предметами намекает нам на конец викторианского периода, что на подтексте сообщает зрителю об изобилии, состоятельности, устойчивости духовной и материальной, иными словами — сытая осень, изобильный закат, ностальгия по систематическому и каждодневному труду, результаты которого Галахад теперь пожинает вместе с представителем нового поколения — Эггси — которому он намерен эти идеи передать. Увы, мы уже знакомы с подобными экспериментами, и сытый голодного не разумеет даже в XXI веке.
На тройном контрасте созданы агенты А.Н.К.Л. В ключе социального происхождения ни один из них не понимает другого в полной мере. Габи здесь — серединка на половинке, свой среди чужих, чужой среди своих, и в добавок — одиночка по своей сути, но это остаётся на самом дне её души. Она — дочь учёного, но при этом вынуждена работать в автосервисе. Её жизненный опыт позволяет ей понять и Соло, и Илью. Она хамелеон, способный и привыкший приспосабливаться к обстоятельствам. Её практически моментальное принятие Соло в момент его вторжения в её налаженную жизнь настораживает и определяет главную черту — подвижность Габи — от скромного бежевого к ядовитому оранжевому и фирменным очкам. При умелом обращении эта черта характера приносит огромную пользу.
Соло как фруктовый лёд — прозрачный, неуловимый, возмутительно лёгкий и сладкий. Ему скучно жить по правилам, его не ранило и не ломало серьёзное и глубокое чувство к человеку (сознательно не пишу — к женщине, ведь он тот ещё подарок судьбы). Он играет в жизнь, играет с условиями, играет для удовольствия. Костюмы приносят ему удовлетворение, но это только часть образа (как и у Ганнибала Лектера, кстати).
Илья воплощён с претензией на подлинность советского человека. Унылая кепка-восьмиуголка должна придать ему дополнительной правдивости, но дёргающиеся пальцы лишают меня всякой веры в его советскость. Фигура Ильи обрисована громоздкой и неповоротливой; он тёмным пятном маячит на втором плане — иначе двух других персонажей не видно в кадре. В нём чувствуется мягкая сила, но за счёт сутулости персонажа она становится мягкой, гибкой, пластичной и убийственной — как стихия воды, характерная для России в целом.
Агенты показаны на фоне различных интерьеров, однако, большую часть экранного времени мы их видим на фоне барочного интерьера номера гостиницы, дополненного небольшим количеством элементов современности. Барочный контекст один-в-один через четыреста лет с момента своего появления на свет ставит на повтор те же болезненные и неприятные темы: слабость духовной культуры, борьба различных социальных группировок, борьба католицизма и протестантизма (феодализм против буржуазии, здесь — капитализм против коммунизма). Это время научных открытий (география, оптика, закон преломления света, разложение цветового спектра) во время нестабильных жизненных условий, когда острые социальные противоречия равняют к нулю прежнюю уверенность в неизбежном торжестве положительных начал жизни. Во всём чувствуется трагичная противоречивость происходящего. Человек борется сам с собой, с миром, с обществом — человек расщепляется на множественные отдельные проявления себя — и осознаёт себя посредством этой борьбы.Финальный аккорд+++Эггси, оказавшись вновь в тех же жизненных условиях, после потери наставника бросает вызов: «Ну, что? Будем смотреть друг на друга или начнём драться?». Он улыбается. Он смотрит прямо в глаза. Галахада больше рядом нет, и Эггси самостоятельно — в качестве полноправного преемника — продолжает бой. Он усвоил урок. Он готов.
Агенты АНКЛ, встретившись на балконе над городом, узнают новость о дальнейшем сотрудничестве. Не берусь утверждать, что девушка, поставленная вершиной треугольника на передний план, будет и дальше ключевым звеном. Наполеон и Илья смотрят друг на друга, молча спрашивая, ну и как тебе эта затея? И в этот момент мы не видим глаза Габи — мы лишены возможности оценить её подлинную включённость в ситуацию, её реакцию, её мнение. Илья также остаётся для нас закрытой книгой, если бы не одно «но». В самый последний момент Габи поворачивается к ним лицом, но они уже всё решили для себя во время этого молчаливого диалога. Илья в процессе осознания смотрит в пол, оценивая масштабы катастрофы, Наполеон в это время смотрит в сторону Ильи, но когда тот поднимает голову, готовый к новому раунду приключений, Наполеон делает нервный рывок корпусом вперёд и в сторону, затем резко на каблуках поворачивается спиной к Илье и смотрит вперёд и вдаль. Он не решается стоить совместное и вечное, его на это не хватает. Тяжёлый взгляд Ильи упирается ему в затылок. Приехали. Илья отворачивается, и смотрит назад (только бы не смотреть на Соло) — и демонстрирует свою фиксацию на прошлом. Габи, понимая своё положение «третий лишний» смотрит в сторону зрителя. Финиш. Занавес. Все трое — отличные агенты, но они не представляют собой единого целого, даже по принципу наследования, как это получилось в случае Галахада и Эггси.